О чём вся великая русская классика? Об абсолютной невыносимости российской жизни в любом ее аспекте. И всё. Ничего больше там нет. А мир хавает. И просит ещё.
В. Пелевин
11.12.19
Почему современная литература интересна и заслуживает внимания? Безусловно, принципиально новая подача и отход от канонов классики, экспериментальность и актуальность. Последнее немаловажно по очевидным причинам – новые времена – новые вопросы. Конечно, существуют вечные проблемы, иллюстрацию которых мы можем найти и на страницах Пушкина с Грибоедовым, но, определённо, их истоки и связь с внешним миром – совсем иные ввиду эпохальных особенностей времени жизни писателей.
Что для нас современная литература? Отход от привычного литературного языка, композиции и построения сюжета? Совершенно новый взгляд на бытовые вещи, интертекстуальность, ирония, фабулляция, фрагментация? Всё это как нельзя лучше характеризует постмодернизм. Почему эта литература должна быть интересна современному читателю? Ответ прост: сквозь века идёт перманентное развитие, видоизменение как физического, так и интеллектуального пространства. Соответственно, меняется и человеческое мироощущение, мировоззрение и многое другое, что в целом формирует новые формы сознания, положения которых возможно выразить в искусстве: будь то художественное, литературное и другие.
Что сегодня? За считанные десятилетия почти всё вокруг видоизменяется с бешеной скоростью: и если раньше какое-то произведение могло быть актуальным в течение нескольких веков, то сейчас написанный лет 20 назад труд о каких-то фантастически невозможных вещах кажется смешным, потому что на сей день описанное оказывается вполне себе реализуемым. Антиутопии, предвещающие в 21-22 веке страшные сценарии, сегодня видятся нам частичным трактатом действительности: многое, описанное там, находит отражение в современной реальности.
Каков долг сегодняшних авторов? Несомненно, их цель донести до читателей существующие проблемы, о которых, возможно, последние знают, но явно в большинстве своём не обладают критическим и аналитическим мышлением. Истории не всегда реальные – на то это и литература, а не журналистика. Однако ни одна история не создаётся без обращения к чему-то уже существующему, просто в конечном итоге всё это подаётся через призму восприятия автора, в его собственной субъективной интерпретации, что из раза в раз позволяет взглянуть на мир глазами другого человека, открыть что-то новое для себя. С литературой, потерявшей актуальность ввиду устаревания содержания повествования, мы это уже сделать не сможем, потому что попросту не сумеем найти там то, что так волнует нас сегодня. При этом, размышления авторов о текущей обстановке в обществе, стране, мире отчасти можно отнести и к чему-то журналистскому, как и было испокон веков – авторы отражали реальность вокруг них в своих произведениях, бывши некими вестниками времени. Главное отличие – особенности преподнесения информации и собственного мнения, основанного на той же аналитике, как и у критиков, но обличенного в художественную форму.
Чем может привлечь писатель, и почему его мнение может стать для кого-то авторитетным, открыть глаза на что-либо? Довольно непросто назвать единую установленную формулу успеха – её по определению быть не может, потому что невозможно подобраться к каждому читателю и понравиться ему. Однако можно отметить несколько пунктов, которые делают автора действительно интересным и глубоким. Во-первых, язык. Опять же, всё сугубо субъективно, но я считаю, что язык повествования играет большую, даже, вернее сказать, главенствующую роль для восприятия. Слишком простые формулировки и короткие предложения заставляют зазеваться и заскучать – выходит совсем нехудожественно. Такая речь уместна, как по мне, лишь в диалогах, к примеру, для отражения характера персонажа (немногословного и глупого или же лаконичного остряка). Слишком витиеватые предложения, простирающиеся на половину страницы так же не всегда хороши, но всё же они представляют определённо больший интерес – в них хочется разбираться, в них хочется вникать и погружаться. Такой текст, как правило, поглощает тебя целиком, не давая отвлекаться на окружающий мир, соответственно, вовлечённость в повествование и его анализ становятся куда более обширными и значимыми для читателя. Литература постмодернизма как нельзя лучше подходит под последнее описание. Помимо длинных предложений здесь игра со смыслами, состояниями персонажей, их разумом. Всё может быть перекручено и вывернуто наизнанку – но именно в этом вся прелесть и привлекательность подачи, именно в этом мы находим смелость, экспериментаторство и свободу автора. Он не загнан в рамки, он не строит композицию по строгим канонам, он, как экспрессионист, передаёт ежесекундно сменяющееся состояние. Этот хаос, эта буря потока мышления позволяет нам совсем иначе взглянуть как на содержание этого потока, так и на самого героя, прочувствовав его гораздо лучше при помощи этого, нежели банального описания «со стороны». Жидкое использование художественных средств также делает текст пресным. Чем больше метафор, аллюзий, неочевидных параллелей – тем лучше. Через них автор апеллирует к читателю, заставляет понять и прочувствовать не поверхностно, а полноценно, через закладывание мысли в детали и фразы. Безусловно, такие произведения повышают интеллектуальный уровень и способствуют развитию концентрации и образного мышления, которые формируются как раз в процессе чтения.
Я бы хотела поговорить об одном из таких примечательных авторов, как Виктор Пелевин. Начать, определённо, стоит с его фигуры в литературном сообществе, да и в целом, с личности, вокруг которой витает множество вопросов, догадок и противоречий. Небезызвестно, что многие считают, что Пелевин – это группа писателей или же его вообще не существует, а тексты пишет компьютер. Для таких мыслей много поводов, автор действительно ведёт очень загадочный образ жизни: редко появляется на публике, почти никогда не даёт интервью, не желает фотографироваться и участвовать в публичных мероприятиях. Его фигура интересна тем, что он неблагосклонен к массовой культуре, при это сам относится к довольно популярным писателям нашего времени. Парадоксальность и таинственность – всадники пелевинского творчества.
Что необычного можно найти в его произведениях? Думаю, лишь немногие возьмутся отрицать, что понимание произведений Пелевина требует эрудиции читателя – недостаточный уровень интеллекта попросту не позволит уловить все скрытые, но важные для цельного смысла произведения детали, обнаружить интертекстуальность, расшифровать аллюзивные посылы. Писатель – всё равно, что художник: мы не видим цвета, мы не видим штрихов на страницах книг, но информация, транслируемая в мозг, приобретает совершенно иной вид, но тут уже у каждого по-разному, в зависимости от того, насколько у вас развита фантазия. Однако, согласитесь, читая произведение, в голове невольно возникает картинка происходящего, текст со страниц диктует нам некую инструкцию того, что же мы сейчас увидим.
В творчестве Пелевина очень много аллюзий к философским и религиозным трактатам, описаний завуалированных и спрятанных в метафорах и деталях общественно значимых проблем. При этом у него нет необходимости описывать всё сложным для понимания языком – содержание само по себе непростое как раз-таки из-за наличия большого количества отсылок. Своего рода ребусы решает читатель, разбирая текст и проводя параллели с описываемыми временем, местом, проблематикой. Так, например, в произведении «Омон Ра» можно найти кучу аллюзий на Советский Союз, его идеологию. Центральный образ в романе – это космос. Погрузившись наиболее глубоко в повествование и обратив внимание на детали, можно понять, что за космосом замаскирован коммунизм. Кинотеатр «Космос», картонные космические корабли на липкой ленте, свисающие с потолка, фильмы и песни о летчиках, мозаика на стене павильона, изображавшая космонавта в открытом космосе, пионерлагерь «Ракета» – лейтмотивом звучит космическая тема, повсеместно преследующая главного героя, как и навязываемая идеология. Нестандартное изображение реальности, метафоричная и аналитическая подача приковывает внимание читателей – здесь есть над чем поразмыслить, здесь есть, что вспомнить, здесь есть то, что позволит провести сравнительный анализ. Постмодернисткую литературу не назвать чтивом – её нельзя читать между делом, ей нужно проникаться. Её структурная сложность взывает к активному мыслительному процессу, позволяет уходить от стандартного восприятия, расширяет горизонты познания, казалось бы, привычных вещей.
Во всей красе в произведениях Пелевина предстаёт социальная проблематика. В «Жизни насекомых» мы можем увидеть повседневные общественные проблемы и запросы, а соотнесение характера проблематики с этой самой жизнью насекомых позволяет, как в старых добрых баснях, раскрыть её как нельзя лучше, иллюстрируя её через особенности, присущие тому или иному существу: вроде бы так просто, но в то же время глубоко. Бизнес – комары, готовые на любую подлость, дабы высосать кровь, иными словами, нажиться. Жадность наиболее ярко показана через героя Сэма, не оставившего свою жертву даже под угрозой смерти. Наставления отца, умершего впоследствии, представлены через тружеников жуков-скарабеев. Отец пытался направить сына на нужный путь, но в итоге был раздавлен туфлей. Наркотики, отношения по расчёту, смерть мужа и многие другие часто встречающиеся в нашей жизни ситуации транслируются через жизнь насекомых, приобретая новый смысл, будучи иллюстрированными животным миром.
Но не только проблемы широкого круга представлены в произведениях Пелевина. Поиск себя, своего пути, выработка собственной философии, противостояние между личностью и шаблонным стандартизированным окружением и его установками можно найти в повестях «Затворник и Шестипалый» и «Жёлтая стрела». В первом, опять же, через концепцию птицефабрики и обращение к животному миру, писатель демонстрирует такие важные темы как изгнание, познание особой жизненной философии, путь к достижению и просветлению. Отторгнутый цыплёнок Шестипалый знакомится с цыплёнком-естествоиспытателем Затворником, ведущим странствующий образ жизни и познающий мир. Вместе эти две одиночки гнут свою линию и противостоят коллективному сознанию, что завершается оптимистически – птицы всё же вылетели из «замкнутого круга» к лучам «жёлтого горячего света», оставив позади «огромное и уродливое серое здание, на котором было всего несколько закрашенных масляной краской окон» – метафора на безликое массовое промасленное сознание. В «Жёлтой стреле» мы встречаемся с проблемой бездумного следования неизвестно куда. Пассажиры продолжают мчаться на жёлтом поезде в никуда лишь только потому, что все в этом составе считают, что так и надо – никто не задумывается: зачем, почему, чем всё кончится, – все просто одной массой летят вперёд, не заботясь ни о чём, даже не интересуясь: а что там, за пределами; а что там, впереди? Главный герой Андрей стал свидетелем того, как умершего человека попросту выкинули из поезда, также за окном он увидел кучу использованных вещей, подушек, полотенец – сразу наталкивает на мысль об обществе потребления, а также глубочайшем бездушии. Пассажиры уверены: они едут ниоткуда и никуда, и их ничуть это не интересует и не волнует. Протагонист хочет покинуть поезд. Попытавшись однажды, он увидел, как один всё-таки сумел это сделать – он прыгнул в озеро и спокойно вышел оттуда. Некий Хан сообщил, что покинуть поезд можно только если ты веришь, что сможешь это сделать. Тут же невольно проводим параллели с необходимостью иметь внутренний стержень на пути противостояния безголовому обществу, такому уверенному и убеждённому в собственной правоте. Андрею удалось выбраться из этого нескончаемо длинного тянущегося состава, которого ждал впереди разрушенный мост – крах всех мнимых ценностей благополучия и беззаботной стабильности.
В заключение хочется сказать, что литература любой эпохи полезна и важна для нас: классика – это жизнь, это что-то вечное, что мы никогда не забудем, классика – это тоже своего рода история, коей когда-то станет и современная литература. Однако, как бы то ни было, стоит равнозначно уважительно относиться к искусству любых веков, чтить традиции, уметь знакомиться с чем-то новым без презрения и предрассудков. Автор должен быть уникален, и эта смелость подачи не обязана быть сопоставимой с чем-то уже имеющимся, соответствовать каким-либо правилам и канонам. В самобытности – интерес. Чем больше цветов в палитре – тем ярче будет картина.
